на это Макс и рассчитывал. Фон Берг больше не перекрывал им путь к отступлению, и волонтер, схватив Настасью за руку, повлек её за собой в коридор и затем — к дверям на улицу. Гастона он пока что не звал: тому нужно было еще некоторое время отвлекать и задерживать доброго пастыря.

Только распахнув дверь на автостоянку, Макс обернулся — чтобы позвать ньюфа.

Но фон Берг уже не сидел на полу: он стоял на одном колене, как рыцарь перед дамой, и правой рукой держался за платок, повязанный Гастону на шею. Пес даже не пытался вырваться — только вопросительно смотрел на своего хозяина, словно бы ожидая, что тот ему скажет: закончилась уже эта игра или еще нет? Ньюф явно не понимал, что предмет, который фон Берг свободной рукой прижимает к его боку — это лазерный скальпель.

Глава 7. Пастыри и барышни

28 мая 2086 года. Вторник. Рига

1

— Решайте, господин волонтер, — сказал фон Берг, — кого вам жалко больше: вашу собаку или смазливую девчонку? Выбор за вами.

Произнес он это с таким пафосом, что при иных обстоятельствах Макс рассмеялся бы. Но сейчас он едва сдержал рвущееся с губ ругательство. Настасья собралась что-то сказать, но Макс крепко сжал её локоть, и она догадалась — промолчала. Господину волонтеру требовалась тишина: чтобы Гастон не только услышал его команду, но и понял всё правильно. Пес находился от него метрах в двадцати, но Макс всё же сумел установить с ним зрительный контакт. И, глядя в янтарно-карие собачьи глаза, выкрикнул — на одном выдохе:

— Гастон, спасение висельника!

Этот номер из репертуара ньюфаундленда всегда особенно нравился детям. При небольшой скорости исполнения он смотрелся очень забавно. Однако пес был натренирован: чем быстрее речь хозяина, когда тот отдает команду, тем большую резвость он должен проявить, её исполняя.

И Гастон понял хозяина правильно.

Обычно, услышав название своего любимого номера, он медленно выкручивал шею из неплотно повязанной банданы и потом заваливался на спину, открывая незащищенный живот — который дети тут же начинали ему чесать. Но на сей раз пес проделал всё молниеносно. Он резко присел на передние лапы, высвобождая голову из своего платка-слюнявчика, и тут же, как черная торпеда, помчал к дверям на улицу. Фон Берг в последний момент успел-таки взмахнуть в воздухе скальпелем, и Настасья ахнула при виде этого. Но по стремительной побежке ньюфа невозможно было понять, ранен он или нет. А фон Берг между тем вскочил с полу и припустил за ним.

— Гастон, быстрее! — закричал Макс и схватил одну из сложенных электрокаталок, стоявших возле дверей, у стены.

Пес перескочил через порог, и его хозяин тут же захлопнул обе двери на улицу, подперев их каталкой и подсунув её под обе ручки. Почти сразу изнутри в них с грохотом врезался фон Берг — и послышалось новое ругательство.

На шее у Макса болталась на шнурке ключ-карта, и он замкнул ею электронный замок рядом с дверью. А затем сдернул карточку с шеи, снова затиснул в замочную прорезь и обмотал замок шнуром — заблокировал дверной сканер снаружи.

— А теперь — бежим!

Он потянул девушку за собой к роскошной, винтажного вида машине с бензиновым двигателем, на которой он ездил. И Гастон, смешно выбрасывая в стороны лапы, понесся вместе с ними.

Они слышали, как за их спинами колотил в дверь фон Берг. И Макс — чуть ли не впервые в жизни — порадовался тому, что мобильные телефоны были изъяты почти у всех граждан. Иначе Корней Оттович мог бы в один миг связаться с больничной охраной (пусть и сократившейся до двух человек), и сказать, чтобы автомобиль волонтера не выпускали со стоянки.

На бегу Макс выдернул из кармана халата брелок и отпер замок машины еще за три шага до неё. А потом плюхнулся на водительское место, Настасья и Гастон запрыгнули на заднее сиденье, и меньше чем через минуту они уже отъехали от госпиталя.

— Куда мы теперь? — спросила Настасья.

— Ко мне домой. — Макс жил на этом же берегу Даугавы, примерно в двадцати минутах езды от места работы. — Посмотрите, пожалуйста, как там Гастон — серьезно он пострадал?

В салоне авто, отделанном натуральной кожей светло-бежевого цвета, отчетливо ощущался запах горелой собачьей шерсти.

2

Настасья производила осмотр довольно долго: раздвигала невероятно густой черный мех Гастона и обследовала кожу под ним. Ньюф сносил это со стоическим терпением.

— Шерсть на боку у него немного подпалена, — сказала, наконец, девушка. — Но ожогов я не нашла.

Макс облегченно выдохнул.

— Убью этого Берга! — пообещал он.

— Он что — один из добрых пастырей?

— В самую точку.

Он хотел прибавить, что Корней Оттович — не только главный врач, но и главный пастырь. Однако потом вспомнил про Мартина Розена и решил: такое заявление не соответствовало бы действительности.

Макс вел свой внедорожник по городским улицам и машинально оглядывал их. Десять лет назад в восемь часов утра они были бы запружены и машинами, и людьми. Но теперь только редкие прохожие шли по своим делам: не особенно торопясь. Вряд ли хоть одного работника в городе уволили за последнее время по причине опоздания на работу. Рабочие руки — это был слишком ценный, постоянно убывающий ресурс.

Попадались им на дороге и редкие электрокары — с такими же глухо тонированными стеклами, как в машине Макса. Хотя тонировка не очень-то помогала. Колберы выслеживали потенциальных жертв заранее — не выбирали их спонтанно. И чаще всего нападали, когда объекты выходили из машины, лучше всего — на подземной стоянке. Обычно в них выстреливали усыпляющим патроном, а потом увозили в неизвестном направлении. Так что люди побогаче давно уже пользовались только электрокоптерами. А все остальные старались, по крайней мере, не ездить в одиночку: всегда возили с собой кого-то, кто страховал их.

Правда, ходили слухи об инцидентах, когда колберы похищали вместе с электрокаром и водителя, и всех пассажиров — иногда трех или даже четырех. Так что многие считали: безопаснее ходить пешком. Все пешеходы на улицах — это были потенциальные свидетели. А мэр города подписал указ: любой свидетель нападения колберов имеет право применить против преступников летальное оружие.

Однако поле деятельности охотников за красотой в последнее время изрядно сузилось. Невозможно без конца вырубать один и тот же лес. Потому-то и стало для колберов подобием Эльдорадо то место, куда Макс пообещал доставить свою спутницу: Новый Китеж.

От размышлений его оторвала Настасья:

— Вы уверены, что нам